В нагорья и джунгли Новой Гвинеи - Антон Кротов

Мечетей очень большое количество, хотя есть и китайский храм, и церкви – видимо, получившие поддержку после цунами от мировых помощных организаций.

В Ачехе нет приморских домиков на ножках, как в Сандакане и других городах – все дома на ножках в мгновение ока смыло и они уплыли в океан со всеми их обитателями. Более 50% зданий в городе построены в последние пять лет (2005—2010).

И ещё тут очень много ментов, относительно остальной Индонезии, ментов и солдат, которые, впрочем, по улицам почти не бродят, а сидят в своих воинских частях с бронемашинами – опасаясь, что Ачехцы вновь восстанут, чтобы добиться полной и окончательной независимости. На иностранного туриста, однако, не обращают внимания, документы не смотрят, это вам не наша Средняя Азия.

Утром Фикри пришёл к себе на работу в турфирму и уселся за компьютер. Клиентов не было, но он активно копался в интернете, может быть рекламировал себя. А я пошёл гулять по городу. В мечетях я так и не пожил в Ачехе – во-первых, лень было уезжать от Фикри, а во-вторых – решил я – «святых мужей» с бородами и так достаточно в городе и без меня.

Хоть власти и решили развить туризм, но опубликованные карты города Ачеха, как и все индонезийские карты, составлены были какими-то неудачниками. Мне досталось три карты – две подарил мне Фикри, одну я сам купил в магазине – они были ужасны. На одной карте, например, не была показана главная река, идущая через центр города, это всё равно что напечатать Красноярск без Енисея или Новосибирск без Оби – ведь это главный ориентир! Не было ни других речек, ни мостов через них, масштаб врал, улицы были показаны далеко не все. Высотные ориентиры – мечети, вышки – не были показаны нигде. Секретность? Или тупость? И на самой подробной карте такая важная мелочь, как автовокзал, был показан неведомо где, найти его с помощью карты было невозможно. А ещё на карте Свободного Ачехского Края была нарисована извилистая железная дорога, от коей в Ачехе уже сорок лет как ни рельсы, ни шпалы уже не осталось! Есть только памятник паровозу, без рельсов, без вокзала, на бетонном постаменте.

Весь день я ходил по городу и фотографировал его, побывал и на базаре, съел пару дурианов – самых вкусных и сильно пахнущих фруктов. Этот фрукт ещё неоднократно будет встречаться в моей повести, поэтому напишу о нём здесь несколько строк. Дуриан – довольно большой, от одного до пяти килограммов, кругловатый плод, покрытый шипами, размером с небольшую круглую дыню «колхозница». Растёт он на деревьях. Это самый вкусный и нежный фрукт тропической Азии, но он имеет весьма сильный запах, который чувствуется на несколько десятков метров. Если дуриан положить на стол, в рюкзак, в машину и т.д., то даже после исчезновения дуриана этот предмет будет пахнуть, несколько дней, а то и месяцев. Из-за сильного запаха многие люди ненавидят дуриан, и запрещают с ним входить в мечеть, в магазин, в квартиру, в кинотеатр, на пароход или в другое публичное место. Некоторым, напротив, дуриан очень нравится. В России он не продаётся, даже в самых дорогих магазинах – из-за запаха. Мне самому дуриан очень нравится, и я, когда вижу сей плод, сразу спешу приобрести его, хотя стоит он, по индонезийским меркам, недёшево.

Кроме Индонезии, чудо-фрукт растёт в Малайзии, Таиланде, Камбодже, Вьетнаме, на Филиппинах, на юге Китая и в других местах Юго-восточной Азии. Имеется несколько сортов дуриана. Пахнут все сорта. Если дуриан не пахнет, значит, он ещё не созрел и для еды не пригоден.

…Посмотрел на разделку рыб размером с человека, полазил по деревянным рыбацким судёнышкам и посетил два мемориальных корабля, о которых я уже писал: плавучую электростанцию, выкинутую за 4 км от берега, и корабль, заброшенный на крышу цементного одноэтажного дома. Это, как ни странно, пошло на пользу окружающим: судно так и застряло в крыше дома, а окружающие люди, барахтавшиеся в воде (уровень воды на некоторое время сильно поднялся), стали тянуться к судну, оттуда сбросили верёвку (кто-то из команды остался невредим) и 56 человек спаслись на этом корабле, в ожидании, пока спадёт вода. Недалеко от судна стоит щит с фотографиями спасённых и с этой необычной историей. Ну, а жители дома под судном, наверное, все погибли, поэтому и решили не восстанавливать дом, а сделать его памятником.

Многие дома, тех, кто погиб в цунами, сейчас стоят полусломанными, некоторые участки зарастают травой, а существенную часть города вообще пришлось отстроить заново. Пользуясь случаем, что все дома в районе посносило, власти провели новый проспект, которого на картах пока что нет. Вообще все три карты Ачеха, что я видел – врут.

Вечером Фикри повёз меня на танцы (смотреть их). Власти города, привлекая туристов, каждую неделю распорядились танцевать бесплатно в центре города местным фольклёрным коллективам. И женские, и мужские команды танцуют каждую субботу, а поглазеть собираются в основном ачехские девушки. Я пофотографировал и зрительниц, и танцоров, после чего Фикри отвёз меня обратно в свой офис.

Где я вторично заночевал. Уже на кровати, а не на полу – прошлая ночь в обнимку с муравьями научила меня осторожности.

Из Ачеха в Медан

На другой день, а было это воскресенье, 20 февраля 2011 года, я стал покидать город Бандар-Ачех. Решил на некоторое расстояние выехать на автобусе, а продолжить – автостопом. Думал также заночевать в какой-нибудь ачехской деревне, проверить гостеприимство местных жителей, а заодно узнать, что осталось от железной дороги Бандар-Ачех – Медан, показанной на многих местных и мировых картах вот уже более сотни лет.

Сперва я достиг автовокзала, он оказался очень далеко от центра, как и почти все «бис терминалы» в Индонезии. С терминала один за другим, раз в час, отправлялись кондиционированные мягкие автобусы в Медан, и стоили они вдвое дешевле, чем их российские не очень уютные аналоги. Я решил немного откатиться на автобусе от города, и затем продолжить автостопом.

Вспомню, тем временем, о железной дороге. Если верить картам, – эта дорога, на первых 200 километрах, должна пересечься с автотрассой целых семь раз. Но ни одного переезда, и даже никаких следов «железки» я не увидел. Местные говорят, что ж.д. действовала лет сорок назад, а теперь её место – застроено и засеяно. Но собираются восстановить! И правда, в 200 км от Ачеха появилось видение – вдоль автодороги тянулись новенькие рельсы на бетонных шпалах. Но поездов там не было, и было видно, что ж.д. никак не действует, нет ни поездов, ни вагонов, ни тележек, ни даже дрезин.

Посёлки вдоль трассы не очень населённые. Вдоль берега постаралось цунами, а внутри острова – военные: во время войны за свободу Ачеха, деревни в джунглях выжили не все. В некоторых местах видны кое-где развалины, мечети некоторые – недавно отреставрированы или в процессе починки. А вот радостей плоти мало: вдоль дороги почти нет ничего вкусного – только сухофрукты и дорогие мандарины. Школы все отстроены международными организациями, но детей, визуально, немного – не то, что в остальной Индонезии или на Филиппинах. Не очень жилой край, как после чумы какой-нибудь. Асфальт хороший, ровный, отстроенный иноспонсорами, но – по двадцать поворотов на километр, и повороты резкие, нестойкого человека может вывернуть наизнанку.

Долго ли, коротко ли, шёл я по одному из городков (названием Биреун). На выезде – развал очередных сухофруктов. Вечереет. Мороженщик, продающий булочки с мороженым с джек-фрутом (есть и такое), пытался заполучить меня в гости. Но возвращаться с ним в Биреун на его тележке не хотелось. Нет, думаю, продвинусь за событиями вперёд! И продолжаю выходить из города, окружённый толпой мотоциклистов и тележек.

И тут замечает меня и останавливается большая чёрная пухлая машина, водитель выходит ко мне. Я и не махал даже. Водитель, звали его Осман, 55-ти лет от роду, возвращался со своим другом из какого-то городка, где было собрание по поводу прощедшего недавно Дня рождения Пророка Мухаммада, – да благословит Аллах и Пророка, и водителя. Осман ехал в город Локсеумаве, где находится единственная в Северной Суматре фабрика по изготовлению сжиженного газа. На ней и работал Осман в течение 25-ти лет, до того как вышел на пенсию. Оказалось, местный индонезийский Газпром приносит счастье и деньги всем, кто вовремя «присосался к трубе», так же, как и у нас.

Сам Осман оказался редким типом умного, знающего, религиозного человека, при этом англоговорящего. Знал он и историю своей страны, и соседних стран, бывал и в Европе, и в Америке (США), но основную часть жизни прожил в Ачехе, пережив и долгую войну за независимость Ачеха, и всё остальное. Сын Османа был альпинист, покорял высочайшие горы мира, включая Эльбрус, Памир и иные горы СНГ. Вся семья была религиозной, Осман с напарником заезжал помолиться в мечети по дороге, слушал в машине диски с арабскими молитвами, и вообще был умница, свободомыслящий и при этом весьма религиозный патриот Ачеха и своего маленького народа (между собой водитель и его друг говорили, конечно, по-ачешски). Так что я был рад, что попал в интересное общество.